На свидание с морем каждое утро я прихожу раньше, чем встает солнце, это ещё и великолепный экологический туризм, поэтому я рекомендую такой отдых и вам. А возвращение совпадает с окончанием ужина в доме. Четвертый день длится дуэль. Я не могу его подстрелить. Для этого нужна хитрость. Каждый раз предусмотрительнее и хитрее оказывается он. Чем настойчивее и нетерпеливее я, тем осторожнее и благоразумнее он. Сомнения нет: он меня отлично изучил, и все мои премудрости ему известны. Между Гантиади и Гагрой находится одно из красивейших мест черноморского берега — Белые камни. Отполированные прибоем ослепительно белые плиты, мраморными ступенями опускаясь под воду, ведут в сказочное подводное царство.
Рыбы живут, как в доме, на разных этажах. Только дом этот перевернут вниз крышей. На первом этаже — у самого берега — снуют бычки, морские собачки, суетятся малыши крабы. Дальше, этажом ниже, появляются более крупные рыбы, зеленухи. Их много. В полдень, собравшись в стаю, они образуют причудливые гирлянды, где каждая рыбка висит вниз головой, как бы совершая сложный обряд. Если спуститься ниже, можно встретить более крупных «собратьев» зеленухи — рулен, каменных окуней.
Эти ведут себя солиднее и стараются держаться на почтительном расстоянии, так, на всякий случай. Глубина всего 2—3 м. Приятно скользят по телу теплые водоросли. Показалась стая крупных рыб. Плыву в их сторону — только мелькнули вдали серебряными стрелами… Кефали. Неловкое движение — и их не стало.
В 50 м от берега, под водой, покоится огромный обломок скалы, весь обросший цистозирой. На нем обосновалась колония мидий. Но мидий становится с каждым днем все меньше — их пожирает рапан. Этот моллюск был впервые обнаружен в Черном море, в Новороссийской бухте. Как предполагают ихтиологи, он переселился к нам из Тихого океана, проделав на днищах кораблей путь чуть ли не 5000 миль.
В первый же день моего пребывания в Гантиади я «открыл» подводную скалу, на которой было много рапанов. Золотистые солнечные лучи, как прозрачные колонны, упирались в дно, поддерживали зеркало моря. Я с интересом оглядывался вокруг, как вдруг, подняв глаза, увидел, что из-за скалы выплыло большое «серебряное блюдо» и, замерев, уставилось на меня. Я не успел поднять ружья, как «оно» метнулось назад. Я ринулся вслед, чтобы взглянуть, что это за диковинка. За поворотом никого не оказалось. Я обследовал каждую впадину и щель, но все напрасно. Погревшись на берегу, через тридцать минут я снова был в воде. Приближался к скале как можно тише. И снова увидел «его». Это был очень крупный зубарик. Он плыл у самого подножия скалы в окружении «свиты»: шести или семи рыб значительно меньших размеров.
«Серебряное блюдо» был, несомненно, вожаком. Дав им возможность скрыться за поворотом, я последовал за ними. Осторожно заглянул за выступ, но… никого не увидел. Предполагая, что они совершают прогулку вокруг скалы, я начал огибать скалу с другой стороны, надеясь с ними встретиться. Но скоро понял, что свидание не состоится. Видимо, им удалось скрыться в свою крепость, вход в которую для меня оставался загадкой.
На следующий день, чуть свет, я был уже у Белых камней. Все повторилось в точности, как накануне. Может быть, их убежище вовсе и не в этой скале, а где-то рядом, в нагромождении небольших валунов? Мною были проверены все щели, которые могли бы служить убежищем для этой «компании», но все было напрасно.
Правда, за это время на моем кукане оказались кефаль и два каменных окуня, но они не шли ни в какое сравнение с зубариком. Плывя у самого дна, я приблизился к скале… Весь кортеж в том же порядке величественно огибал скалу. Значит, пока я был в стороне, они убедились в моем отсутствии и вновь появились из своего таинственного укрытия. Надо ли говорить, что они тут же исчезли! В полдень я выбрался на берег. В полнейшей растерянности сидел я на берегу и не знал, что же предпринять.
Составив план нападения, я снова пошел в воду. Метров двадцать я буквально полз по дну между валунами, окружающими скалу. От последнего валуна до скалы оставалось 5—7 м. О том, чтобы подобраться к скале незамеченным, теперь не могло быть и речи. Что я только ни делал: подкрадывался со стороны берега, со стороны моря, справа и слева — все напрасно. «Серебряное блюдо» был предельно бдительным и осторожным. На третий день один из «придворных» оплошал. Вместо того чтобы следовать за вожаком, бестолково заметался и… оказался на гарпуне. Но это было не то!
Единственное, что оставалось,— не тревожить рыб хотя бы два-три дня.
Уступив настоятельным просьбам друзей, я занялся прозаичным занятием — ловлей крабов. На следующий день, с трудом устояв против соблазна появиться у резиденции «серебряного блюда», я отправился на охоту «просто так». И, как всегда бывает, неожиданно происходят самые невероятные встречи.
В тот день море было спокойным. Чуть шевеля ластами, я плыл по поверхности над той границей, где обросшие водорослями камни сменяются песчаным дном. Видимость была отличной. И вот тогда я заметил лежащую впереди на песке мятую газету. Она слегка колыхалась. Однако море было спокойным, рядом растущие водоросли оставались неподвижными.
Теряясь в догадках, я продолжал плыть вперед. Когда «газета» находилась уже прямо подо мной, загадка разрешилась. «Газета» оказалась крупным скатом. Описывая над ним круги, я впервые струсил и не испытывал ни малейшего желания нападать первым. Встречи со скатами у меня бывали и раньше, но каждый раз я замечал их слишком поздно, и они уплывали.
Скат, как подавляющая часть подводных и земных обитателей животного мира, никогда не нападает первым, если только на него не наступить, что практически маловероятно. Неловко загарпуненный, он начинает биться, а оказавшись вбЛизи охотника, может серьезно ранить его своим хвостом-шипом. Но соблазн вытащить на берег этот экзотический трофей и заполучить в виде приза хвост ската был настолько велик, что я решился в него стрелять.
Нырнув, я начал пикировать сверху. Глубина была 10—12 м. Спустившись до половины, я только тогда по-настоящему разглядел, какой у него длинный хвост. Настроение было испорчено вконец. Я ощутил состояние человека, скользящего вниз по крыше, на которой нет ограждения. А он, все увеличиваясь по мере моего приближения, как будто нарочно поджидал, уставившись на меня тусклыми желтыми глазами.
Когда до ската оставалось метра два, я, метясь в голову, нажал на спуск и . . . понял, что промахнулся. Скат взмахнул своими плавниками и, поднявшись со дна, начал медленно удаляться. Я кинулся за ним, но довольно скоро потерял его из вида. Я продолжал преследование и вскоре снова заметил его лежащим у большого обломка скалы. Отплыв в сторону, я снова нырнул, подбираясь к подводной скале, за которой он лежал. Осторожно выставил ружье из-за камня, выглянул и увидел ската совсем рядом. Стрелять было удобно. Прицелившись в голову, я нажал на спуск. Скат рванулся, как быхтараясь взлететь, и вяло опустился на песок.
Пробыв на берегу ровно столько, сколько потребовалось, чтобы с моим трофеем ознакомился весь пляж на полкилометра в одну и другую сторону, я отправился домой. Но трофей меня уже не радовал. Как же обмануть «серебряное блюдо»? Когда на следующий день со всеми возможными предосторожностями я подобрался к скале, меня там никто не ждал.
Тщательно осматривая скалу, я вдруг обнаружил в ней узкую щель, в глубине которой откуда-то сбоку пробивался узкий пучок света. Там, в этом освещенном гроте, чуть шевеля плавниками, стоял «серебряное блюдо». Когда я постарался занять более удобное положение, он плавно развернулся и ушел. Я смотрел, уже ничего не понимая, и только потом сообразил, что, видимо, в скале были широкие расщелины, в которых нашла себе убежище вся стая. Теперь я, по крайней мере, знал, откуда можно ожидать появления рыб.
Отдохнув, я расположился у поверхности как раз над этой щелью. Ждать пришлось долго. И вот, наконец, появился мой зубарик. Теперь мне нужно было нырнуть и, подтягивая себя, держась за водоросли, спуститься по отвесной стенке, чтобы приблизиться к нему на выстрел. Но только я собрался это сделать, как он замер, будто прислушиваясь, затем, не торопясь, повернулся и скрылся в расщелине.
Мне пришлось отступить. Весь свой небогатый арсенал «хитрых приемов» я исчерпал. Отпуск кончился, нужно было уезжать. И сейчас мне хочется верить, что «серебряное блюдо» и по сей день живет в своем замке,. окруженный почтительной свитой, еще более мудрый и осторожный.