Лодки у нас надувные, с тремя отсеками и дополнительной защитной проклейкой дна. Весла-байдарочные, двухлопастные. Опыт предыдущих плаваний в сходных условиях убедил нас, что по сравнению с байдарками эти лодки более живучи при прохождении порогов. Имея меньшую осадку, они легче преодолевают мелкие перекаты, и, что для нас очень важно, их гораздо легче переносить в рюкзаках.
Места, которые нам предстоит пройти, — очень красивые и разнообразные как по природным условиям, так и с точки зрения объектов и особенностей рыбной ловли.
Рыбная ловля на Северном Урале жестко регламентирована, так что мы предварительно связались с соответствующими организациями Республики Коми (бассейн Печоры) и Ханты-Мансийского национального округа (бассейн Оби). Местные правила, указы, да и сами организации довольно часто меняются, поэтому информацию о них необходимо иметь самую свежую.
Река Щугор
Быстрая река шириной в несколько десятков метров с хрустально-чистой, прозрачной водой, кедрово-лиственной тайгой по берегам и островам, с глубокими ямами, отмелями и перекатами. В большинстве мест ловить можно и с берега, и взаб-родку. Первый же заброс спиннингом с пологого берега нашего острова оказался удачным — блесну (пятнистую «ложку») схватил красавец-хариус. Меньше чем за полтора часа мы поймали семь хариусов, и самый крупный из них весил ровно килограмм. В дальнейшем мы постоянно ловили в Щугоре средних и крупных хариусов спиннингом и удочкой. При ловле спиннингом хариус брал и на небольшие утяжеленные «меп-псы», и на мелкие и средние колеблющиеся блесны, и на миниатюрные воблеры. Но чаще всего мы использовали белые и пятнистые «ложки», а при плохом клеве — небольшие эмалированные «шторлинги». Ловили мы и удочками на живых оводов и на искусственные мушки. Самые крупные экземпляры попались именно на светлые сухие мушки. Хариус брал лучше в ветреную погоду, вероятно, потому что при ветре насекомых летало и падало в воду меньше и рыба была голодной. К тому же в спокойной, без ряби, воде рыба лучше видит и ведет себя осторожнее. Хари ус являлся основно» добавкой в нашем ню, и ловили мы столько, сколько нам было необходимо. Остальную рыбу, поймав, отпускали.
В водоемах нашей страны обитает несколько видов и подвидов хариусов: европейский, или обыкновенный, — на европейском севере; сибирский — от реки Кара до Енисея; восточносибирский — к востоку от Енисея; монгольский — в озерах и реках Тувы; амурский -в бассейнах Амура, Охотского моря, в Приморье, на Камчатке; байкальский — черный и белый.
Сибирский хариус (Thymallus аг-cticus) — наиболее крупный и, на мой взгляд, наиболее красивый. Самый же крупный хариус, по свидетельству Л.П. Сабанеева («Жизнь и ловля пресноводных рыб»), обитает в реках Северного Урала. И когда я говорю «крупный хариус», то имею в виду рыбу весом около 1 кг и более.
В последний день нашего пребывания на острове лагерь посетили два оленевода. Один из них — коми со спиннингом в руках, другой — ненец с малокалиберной винтовкой. Их чумы стоят в долине левого притока реки Щугор, а сами они пытаются ловить семгу. Сегодня им не везет, однако в предыдущие дни попадались экземпляры до 10 кг. Чтобы такая рыба у берега не порвала леску она у них 0,8 мм) и не сорвалась, тот, что с винтовкой, стреляет рыбе в голову. Они рассказали нам про несколько ям на нашем пути, где надо ловить семгу.
Плывем вниз по течению реки Щугор. Из-за обилия вещей в лодке может находиться только один человек. Двое идут по берегу. Останавливаемся на первой яме, про которую нам говорили оленеводы, и достаем спиннинги. Блесна у меня — белая «ложка» размером с чайную. На третьем забросе взяла крупная семга. Рывки ее были резкими и сильными, а тормоз на катушке оказался недостаточно затянутым. Поэтому при бросках рыба срывала сразу много лески, хотя я лихорадочно вращал ручку катушки. В конце концов я вывел ее на мелководье и стал подводить к отмели.
Семга была килограммов на восемь. Очень скоро взяла еще одна рыбина и хотя она была поменьше, я опять долго водил ее, а потом плавно вывел на отмель. Весила рыба 4,5 кг. Мой коллега -Леонид тоже подцепил семгу и долго с ней боролся, подводя к берегу, однако она сорвалась и ушла.
Двигаясь вниз по течению реки, мы останавливались у ям и доставали спиннинги. Было много досадных неудач, обидных сходов, но сама борьба с этой замечательной рыбой и те экземпляры, которые удавалось вывести на берег, все компенсировали. Мы любовались ими, фотографировали, взвешивали и отпускали. Самый крупный из наших трофеев весил чуть больше 8 кг и пойман был на 12-сантиметровый желто-оранжевый воблер. На мушку мы семгу не ловили.
Леонид, который не первый год ловит семгу в северных реках, рассказал нам об особенностях хода этой рыбы в наши реки, включая Печору с ее притоками. С августа до замерзания Печоры в реку идет крупная осенняя семга. Она проводит здесь год и лишь на следующую осень отправляется на нерест. Эту форму называют еще озимой. Та часть семги, которая не успела войти в Печору, зимует в Печорской губе и заходит в реку сразу после весеннего ледохода (конец мая). Ее называют «залед-кой». В июне вслед за «залед-кой» в реку заходит семга — «закройка». Это в основном крупные самки. В июле идет летняя семга — «межень». «Закройка» и «межень» направляются прямо на нерестилища и откладывают икру в ту же осень. Это так называемая яровая форма.
Вместе с «меженью» в реку входит «тинда» — мелкие (около полуметра длиной и до 2 кг весом) самцы, созревающие в море за один год. Значительная часть самцов семги вообще не выходит в море. Они созревают в реке и уже при длине 10 см имеют зрелые молоки. Поэтому среди семги — и осенней, и «заледки», и «межени» — преобладают самки. Иногда вместе с осенней семгой входит «листопадка» -мелкая форма, похожая на «тин-ду», но включающая самок. Эти рыбы мечут икру в ту же осень. Нерест семги происходит в сентябре-октябре. Отнерестившиеся особи скатываются вниз по течению, исхудалые и израненные. Часть их погибает от истощения, особенно самцы. Но достигшие моря вновь обретают серебристую окраску, интенсивно питаются и восстанавливают силы. В отличие от тихоокеанских лососей для семги гибель после икрометания не является неизбежной. И все же процент повторно нерестящихся особей невелик — слишком много опасностей на пути рыбы. От впадения Печоры в Печорскую губу Баренцева моря до нерестилищ более 1200 км, преодолевая которые семга встречает многочисленные препятствия: сильное течение, пороги и перекаты. Кроме того, несмотря на все запреты, происходит интенсивный вылов этой рыбы. Однако известны случаи даже пятикратного нереста семги.
В предпоследний день сплава по Щугору мы преодолели пороги, которые имеют протяженность около 3 км и делятся на три гряды валунов, разделенных участками относительно безопасного русла. Валуны эти крупные, местами довольно скученные, но окатанные и для резиновых лодок не опасные. Резко выраженного ступенчатого падения потока воды здесь нет, поэтому это скорее даже не пороги, а загроможденные перекаты -шиверы.
Ниже порогов характер долины заметно изменился. Она как бы расширилась, а горы отодвинулись. Через несколько километров вышли к устью большого правого притока Щугора — реки Волоковки. Здесь когда-то проходил старый Сибиряковский тракт. Нашли хорошую яму. У меня на продолговатую белую с красным колеблющуюся блесну длиной около 10 см взяла семга весом примерно 8 кг, с которой я боролся минут пятнадцать. Диме на желтую «ложку» попалась семга на 5 кг. Это была наша последняя ловля семги.
Перевал через Уральский хребет
Нам предстояло подняться по Волоковке как можно выше и, перевалив через Уральский хребет, спуститься 1 к одному из притоков реки Ятрия, по которой мы должны сплавиться до Саранпауля. Лодки привязали двумя концами репшнура — за нос и за уключину. Так их можно тянуть против течения, двигаясь по «бичевнику» — тропе на берегу вдоль кромки воды — и управляя ими подобно воздушному змею. На перекатах заходили в воду и проводили лодки среди камней, снимая их с мелей. На некоторых совсем мелких перекатах лодку с грузом приходилось приподнимать за уключины и так преодолевать мелководье, чувствуя, как камни скребут по днищу. Двигались со скоростью чуть боль- \’ ше 2 км в час. Через каждый час отдыхали минут пятнадцать. Работа тяжелая. Опасались, что лодки не выдержат.
Половить хариуса на мушку удавалось лишь рано утром и в конце дня. Рыба шла крупная — около килограмма. Особенно хороши были поклевки, когда хариус блестящей торпедой выскакивал из воды навстречу падающей приманке и хватал ее в воздухе. В желудках пойманных хариусов я обнаружил плотную массу черных хитиновых частиц — остатков насекомых (главным образом комаров), хвойные иголки, палочки от домиков мелких ручейников. А у самого крупного, весившего более 1 кг, еще и остатки мыши или землеройки.
Четыре дня полностью ушли на челночную переноску груза через перевал с западного склона Урала на восточный. Впереди Сибирь, реки бассейна Оби. Вышли к верховьям реки Большая Турупья. В этом году река здесь настолько мелководна, что то и дело приходится перетаскивать лодки на руках, местами прорубать и разбирать завалы упавших в реку деревьев. На это ушли два дня. Утром третьего дня я встал пораньше и попробовал ловить под нависающей скалой удочкой с червем. Попался хариус на 700 г — первый на восточном склоне Урала. Окрашен он ярче, чем экземпляры, пойманные на западном склоне. Днем вместе с Леонидом обнаружили новые ямы. Несмотря на дождь, видно было, как хариус играет на струе. За час на мушку и червя поймали десять рыб общим весом 5,5 кг. Хариусы очень сильные, их трудно удержать в руке, когда снимаешь с крючка. Голова у них несколько меньше, а рот больше, чем у хариусов, обитающих на западном склоне, спинной плавник выше и ярче. Хариус лучше брал на мушку, но самый крупный попался на червя. Мокрые от дождя и рыбы руки быстро мерзли, пришлось даже развести небольшой костер. В одной из ям спиннингом на маленький «шторлинг» поймали пять хороших хариусов, хотя я не раз слышал от рыболовов и туристов, что на восточном склоне хариус на блесну не берет.
После дождей вода в реке поднялась и приобрела коричневый оттенок, течение во многих местах стало быстрым. Нередко приходилось высаживаться и пешком обследовать наиболее сложные участки, особенно в узких, подобных каньонам, местах. Но по мере сплава течение становилось спокойнее, берега постепенно расступались и понижались. Царство хариусов осталось позади.
Турупинское озеро
Под вечер выплыли на Турупьинское озеро. Тихо. Вода как бы застыла. На горизонте пологие горы. Само озеро кажется неглубоким, в большинстве мест водяные растения достигают поверхности. Лодки то и дело вспугивали стоящих в траве крупных щук. Заходят сюда и таймени. Пытались ловить спиннингом, но рыба не брала — после недавних дождей вода сильно поднялась, затопила кустарники по берегам. Местные жители, которые поднимаются к озеру по реке Ятрия на моторных лодках, ловят здесь крупных щук, иногда и тайменей, охотятся на уток. К сожалению, потратив много времени на преодоление перевала и прохождение верховьев Большой Турупьи, мы выбились из графика и не могли дожидаться спада воды на озере, чтобы по достоинству оценить его богатства.
Река Ятрия
Река соединяется с Турупьин-ским озером небольшой протокой. Ее течение спокойное, перекаты достаточно глубоки для наших лодок. По берегам много красивых, приветливых мест. Тайга становится все более светлохвойной — большие сосны и лиственницы. Пустили спиннинг как дорожку. После нескольких зацепов последовал долгожданный «живой» рывок, и сильная рыба туго заходила на конце лески. Управляться со спиннингом, сидя в лодке на груде вещей, очень неудобно, поэтому мы подгребли к берегу. Рыба долго не хотела сдаваться, но я все же понемногу подводил ее ближе и ближе. А когда она оказалась на отмели, я, не ослабляя лески, плавно и быстро выволок ее на траву. После многочисленных прыжков и переворотов рыба немного успокоилась. Это был небольшой таймешонок, хотя при вываживании он казался нам гораздо крупнее. Решили, что пленника надо отпустить. Поплыли дальше. Вскоре впереди показались белые известняковые скалы, возвышавшиеся вдоль правого берега метров на пятьдесят над водой. Сверху они обрамлены темной зеленью тайги. Место было настолько красивым и заманчивым для рыбалки, что мы решили, несмотря на явный дефицит времени, остановиться. Сразу же со спиннингами отправились к скалам. Я ловил на тяжелую удлиненную белую блесну. Глубина у скал большая, но рыба не брала. А вот со стороны левого берега довольно часто доносились всплески крупной рыбы. Видимо, она выходила кормиться на более мелкое место. Леонид не выдержал и отправился туда. Вскоре я услышал звуки борьбы и стал наблюдать за его действиями. Перед ловлей он, боясь за леску, немного ослабил тормоз катушки, и теперь рыба легко срывала сразу по несколько метров лески. Он снова и снова подводил ее, но в какой-то момент рыба делала новый рывок и все повторялось. На секунду он отпустил ручку катушки, чтобы подтянуть тормоз. Но и этой секунды оказалось достаточно, чтобы рыба освободилась и ушла, так нам и не показавшись. Надо было все же обзавестись катушкой «поумнее».
Река становится шире, русло петляет, течение — все слабее. Делаем короткие перерывы для ловли, но все пока безуспешно. Под вечер подходим к крутой излучине реки. Над ней справа простирается высокий обрыв, к самой кромке которого подступает лес. Это «Лешака щелья» (Чертов Яр — на языке коми). Глубокая яма под обрывом -одно из самых тайменных мест на реке. На левом берегу — лагерь: палатки, тент над столом, резиновая лодка. На несколько минут пристаем к берегу, знакомимся. Трое парней из Перми уже не первый год проводят здесь свой отпуск, ловят тайменей. Показали нам свою добычу за два дня — пять рыбин весом примерно от 3 до 7 кг. Говорят, что самый крупный таймень, которого они здесь поймали, весил 18 кг. Но было это два года назад. Лучшее время для ловли, по их наблюдениям, сентябрь. Приглашают нас расположиться рядом, но мы спешим.
Километров через восемь причаливаем к выкошенному лугу. На реке бьет крупная рыба. Один из участников нашей экспедиции, студент Дима, попробовал ловить, но безрезультатно. Возможно, это плещется не хищник, а щокур (из рода сигов), который обитает в этих местах и достигает солидных размеров, но на блесну не берет.
Рано утром над рекой стелется туман. На чистом небе -звезды и половинка стареющей луны. Так начинается последний день нашего путешествия. К вечеру мы уже в Саранпауле.