Очень популярный ресторан на теплоходе в москве открывает свои двери всем посетителям. Очень приятный обслуживающий персонал и демократичные цены это всего два плюса, которыми располагает ресторан, все я перечислять не буду, узнаете сами. Ну, немного хочу рассказать о нём, потому как сам часто посещаю подобные место. Первое что могу сказать, кормят вкусно. Второе, вежливый и обходительный персонал. Третье в заключение хочу сказать, что место не шумное и крайне приятное своей обстановкой.
Недалеко от рабочего поселка Тогур, в Нарыме, на правом берегу Кети, есть необыкновенное озеро Старый Тогур. Неширокое, заросшее у берегов лопухами и стрелолистом оно протянулось на сорок километров, теряясь в бесконечном просторе заливных лугов, в частых зарослях тальников и ольховников.
— Вот где рыбы-то! — сказал как-то Витьке Меденцеву его дружок Ленька Трифонов. — Мы в прошлом году с дедом там ведро наловили .. Махнем завтра на Старый, а?.. Костер палить будем, рыбу жарить.
— Пойдем, — обрадовался Витька. — Я еще там ни разу не был.
Кто знаком с рыболовной страстью, тот поймет, с каким волнением собирались ребята. Еще бы! Ведь нечасто родители отпускают детей на ночь в тайгу.
Уже в полдень у них было все наготове: накомарники, банки с червями, удочки, котомки с едой; чтобы не томиться до вечера, они тут же двинулись в путь. И, конечно, пришли на озеро не ко времени. Стояла та послеобеденная знойная тишина, когда все в мире дремлет: и трава, и птицы, и облака, и рыба.
Поплавки игриво булькнули в воду, однако тут же замерли, будто прилипли к поверхности воды.
— Вот тебе раз, — расстроился Витька. — Хоть бы нарочно разок клюнула. Тут и рыбы, наверно, нет.
— Погоди до зорьки, а потом и говори, — огрызнулся Ленька. — Рыба тоже не дура, знает, когда брать… А чем сидеть без дела, пойдем лучше осмотрим озеро. Прикинем, куда жерлицы ставить.
— Как хочешь, — согласился Витька, сматывая удочку.
А через несколько минут ребята уже осторожно пробирались вдоль берега, бесшумно раздвигая жесткую осоку, — Ленька впереди, Витька сзади.
— Тсс! — то и дело командовал Ленька, и оба замирали, глядя в воду, где среди зеленых водорослей бесшумно, как тени, двигались щуки.
«Сколько их здесь! — думал каждый. — Оказывается, не зря прихватили жерлицы».
В одном месте ветвистая ива так близко подступала к воде, что под ней невозможно было пройти, и ребятам пришлось подняться повыше на берег. И тут, выбежав вслед за Ленькой на поляну, Витька увидел слева, за кустами смородинника, яркую, сверкающую на солнце полосу воды.
— Ой, да там еще одно озеро! — удивленно воскликнул он.
— Ну да, озеро! — прислонив ладонь к загорелому лбу, ответил Ленька. — Протока, наверно. Он ведь, старый Тогур, местах в десяти сливается с Кетью.
— Заглянем, а? Может, там щук побольше. Может, жерлицы лучше там поставить?
— А что? — загорелся Ленька. — Давай. Предположения ребят оказались жалкой малостью
по сравнению с тем, что они увидели…
Витька сначала даже онемел от удивления, а Ленька только и смог произнести чуть слышно:
— Ого!
Мелкая узенькая протока буквально кипела от рыбы. Метались от берега к берегу огромные щуки, косяками ходили меж водорослей головастые окуни, серебристые ельцы, язи. Рыбы было так много, словно собралась она в этот крохотный водоем на свой рыбий праздник со всего Старого Тогура. Но не чувствовалось в ее поведении благополучия и веселья, а, наоборот, царила паника. В протоке явно были нарушены рыбьи законы. Щуки плавали рядом с ельцами и не нападали на них, а язи, эти чистюли-язи, баламутили воду, смешивая ее с илом, и не уходили на чистое место. И потом, где это было видано, чтобы рыба собиралась в одном месте, когда вокруг столько воды?
— Леня, что же это? — испуганно спрашивал Витька, хватая за рукав друга. — Что это такое, а?
— Я не знаю, — глухо ответил Ленька и вдруг встрепенулся.— А может… Может, это самое… Бежим к устью!
Они бросились вперед…
— Вон! — громко воскликнул Ленька. — Смотри! Через всю протоку, отрезая ход рыбе, тянулся ровный
частокол из толстых ивовых прутьев.
— Что же это? — снова спросил Витька.
— А, бестолочь, — цыкнул Ленька, потирая шею, которую нещадно жгли комары, и, резко повернувшись, побежал обратно. Царапая ноги о жесткую осоку, Витька побежал вслед за ним. И примерно метрах в трехстах от устья, в самом узком месте протоки, увидел точь-в-точь такой же частокол. Он уже начинал кое о чем догадываться, но все же не мог понять, как удалось кому-то согнать столько рыбы в одно место и запереть ее.
— Вот, пожалуйста. А еще не верил, — заговорил Ленька. — Мне дед рассказывал, а я не верил, что бывают на свете эти самые хапуги. Видишь, что натворили. Это они еще весной, в половодье, перегородили протоку, когда она была широкая, и рыбы зашло в нее видимо-невидимо. Потом вода между Колышков ушла, а рыба осталась. Теперь ее хоть руками бери.
— Лень, неужто до нас никто этого не заметил? — спросил Витька.
— Попробуй, заметь, — рассудил Ленька. — Озеро — конца-края не видать. Лес, болото кругом. А проток этих сколько…
Витька сидел, плотно прижавшись к Леньке, подавленный увиденным и услышанным. Он был на три года моложе друга и все переживал гораздо сильнее. Солнце начало клониться к западу, над водой закружились серенькие мотыльки — самое время клева. Но о рыбалке ребята забыли совсем.
— Что же делать-то? — шепотом спросил Витька.
— Что делать? Разобрать надо эту изгородь, выпустить рыбу.
— А вдруг увидят?
— Кто?
— Кто сделал это…
Кажется, Витькин страх передался и Леньке, потому что щеки его побелели и весь он как-то сжался, насторожился. Однако, упрямо бросив: «Ну и пусть!» — засучил штаны выше коленей и полез в воду. Витька сделал то же самое, уже привыкший подчиняться старшему Другу.
Озираясь по сторонам, задыхаясь от волнения, обгоняя друг друга, они стали судорожно выдергивать толстые прутья. Не так-то легко это было делать. Прутья уже всосало в грунт, затянуло илом, и подавались они с трудом. Но все же через полчаса один заслон был уничтожен. Передохнув, ребята бросились ко второму и расправились с ним так же быстро.
Сначала рыба по привычке «топталась» на месте, плавая от берега к берегу и, видимо, не чувствовала, что ей открыли дорогу. Но потом бросилась как-то разом в обе стороны, на простор: и в Старый Тогур, и в Кеть.
— Всё, — стараясь казаться спокойным, проговорил Ленька и вытер рукавом рубахи вспотевший лоб. — Пошли. Вечер уже.
Солнце висело над самой кромкой леса. По берегу, в тенистых зарослях тальника, зарождались первые клочки тумана. От озера, от лугов тянуло сыростью и прохладой.
— Может, костер разведем? — спросил нерешительно Витька, когда они пришли на старое место.
— А вдруг они заявятся на озеро этой ночью и заметят огонь? — в свою очередь, спросил Ленька. — Что тогда? Давай лучше под каким-нибудь кустом сделаем шалаш. И тепло будет, и незаметно. А костер, если что, и утром развести не поздно.
— Правильно, — согласился Витька.
Шалаш получился хороший. Поужинав хлебом и луком, друзья натаскали в шалаш сухой душистой травы и устроились на ней, как на перине.
— Хорошо, — проговорил Ленька.— Он совсем успокоился.
— Лучше не надо, — ответил шепотом Витька.
Вокруг темная ночь, холодно, сыро. Звенят где-то снаружи комары, а тут уютно, тепло и тихо — вход в шалаш плотно забит травой. Спи себе спокойно, отдыхай, набирайся сил Витька уже закрыл глаза, как вдруг возле самого уха послышалось неприятное и тоскливое: «з-з-з-ы». «А, чтоб тебя!» Он весь сосредоточился, приготовившись прихлопнуть невидимого комара, как только почувствует его на теле. Но комар словно дразнил: все звенел и никак не садился. Витька заворочался, прикрывая лицо рубахой. Тут же заерзал Ленька, захлопал ладонями.
— Ты что? — спросил Витька.
— Да разве не слышишь!
В неведомые лазейки комары все лезли и лезли в шалаш.
— Давай зароемся в траву, — предложил Витька. Но и это не помогло. Комаров становилось все больше и больше, и трава им была нипочем.
— Нет, не могу, — сказал Витька. — Они нас съедят до утра.
— Точно, — ответил Ленька. — Вылезай из шалаша. Пойдем лучше на берег, на ветерок.
Ребята выбрались наружу и, поеживаясь от холода, побрели к воде. И тут из темноты до них долетели скрип уключин и приглушенные голоса. Кто-то плыл на лодке в сторону протоки, где они разрушили частокол.
— Так я и знал, что они ночью приедут. А ну-ка пошли… — прошептал Ленька.
Раздвигая траву и кустарник, ребята осторожно, на ощупь, стали пробираться к протоке. Любопытство было сильнее страха. Ближе, ближе. Вот уже до воды осталось совсем немного.
— А, дьявольщина! — послышалось впереди, почти рядом. — Вся рыба выпущена. Раньше нас побывал здесь проклятый рыбнадзор. У-у-у, блюстители! Успели…
— Пропала рыбалка, — в тон ему проговорил другой, тоненький, голосок.
— Попался бы мне сейчас тот, кто сделал это, — прохрипел третий, — задушил бы своими руками!
Ребята припали к земле и не шевелились. Что-то будет дальше? Судя по голосам, в лодке было трое.
— Ну, что теперь будем делать? — снова заговорил тот, первый, грубым голосом.
— Ладно, не ной, — прохрипел третий. — Прохлопал ушами, так нечего теперь ныть. Еще неделю назад говорил тебе, надо ехать. Все выжидал, вот и дождался.
— Сколько рыбы, сколько денег потеряли! — глухо проворчал второй.
— Потеряешь, — снова пробасил первый, — когда их столько развелось, блюстителей. Все, отошла лафа! Того и гляди самих прихлопнут, как мух.
— Хватит! — снова отрезал третий. — Давай, греби. Уезжать надо отсюда. Болтовней делу не поможешь.
Снова послышались скрип уключин, пыхтение, ругань. Ребята вскочили с земли и стали пробираться вдоль берега. Комары кусали нещадно, намокшие от влажной травы рубашки кололи тело, но ничего нельзя было сделать, даже попрыгать на месте. Лодка была еще близко. Но вот всплеск воды стал глуше, а потом и вовсе стих.
— Уехали разбойники, — прошептал Ленька, поблескивая во тьме белыми как мел зубами. — Теперь долго сюда не приедут.
— Ловко мы их, — возбужденно проговорил Витька.— Рыбнадзор, говорят, побывал. Мы с тобой, Лейька, теперь рыбнадзор, понял? Давай теперь все время вот так… Следить за озером.
— Давай, — серьезно ответил Ленька.
Ни сырости, ни холода ребята теперь не замечали. Всю ночь они просидели у воды, прислушиваясь к ночным звукам, вглядываясь в озеро, как настоящие его хозяева.
…А утром, когда забрезжил рассвет, и над водою, над лугами стал медленно рассеиваться туман, и ночные пришельцы были уже совсем далеко, они вернулись к шалашу, позавтракали, наладили снасти и стали рыбачить.
— А ведь клюет рыбешка, — радовался Витька. — Может быть, возле наших крючков крутятся сейчас и те, которым мы свободу дали.
— Точно, — подтвердил Ленька.
Все выше и выше поднималось солнце. Распускались кувшинки. И нежно-нежно голубела вода, отражая в прозрачной глубине чистое, ясное летнее небо.
Старый Тогур искрился. Он улыбался детям каждой каплей воды, каждой кувшинкой.